После смерти Пригожина. Лукашенко боится за свою жизнь. Что ...
Владимир Путин и Александр Лукашенко (Фото:Sputnik/Alexander Demyanchuk/Pool via REUTERS)
Заместитель руководителя Объединенного переходного кабинета Беларуси, руководитель Народного антикризисного управления Павел Латушко в интервью Radio NV рассказал, как повлияла на диктатора Александра Лукашенко расправа с главарем ЧВК Вагнер Евгением Пригожиным.
— Лукашенко вдруг заявил, что не давал гарантий безопасности Пригожину, что это не российский диктатор Владимир Путин убил Пригожина. А как вы восприняли эти заявления Лукашенко? Зачем он их делает сейчас?
— Вы знаете, есть такое устойчивое в народе выражение «говорить — не мешки таскать». Вот это, наверное, присуще Лукашенко. Он утром, наверное, встает, ему мысль приходит [в голову] одна, вечером — у него другая, а в течении дня ему может поступать какая-то информация, может появиться третья мысль. Это уникальнейший в этом плане недополитик, который может менять свою точку зрения по ходу даже одного выступления.
Но если оценивать то, что он сказал [25 августа]… Все-таки попробуем проанализировать. Лукашенко, когда шел марш на Москву, продекларировал, продемонстрировал, что он вмешивается в этот процесс. Он хотел показать, что он такой крутой «решала», что он способен спасти Москву от пожара, как поет один из известных российских исполнителей.
Но фактически он играл. Потому что мы, наверное, с вами понимаем, что реально эту проблему решал не Лукашенко. Возможно, [секретарь Совета национальной безопасности РФ] Патрушев, возможно, [глава ФСБ] Бортников, возможно, руководитель Росгвардии [Золотов]. Не знаю. Там могли быть совсем другие лица. Он же был таким внешним, фоновым прикрытием, и его поймали «на дурачка».
Он вышел, начал публично говорить о том, что, только благодаря ему, только благодаря его «разговорам с Женей», тому, что он с ним знаком (как оказывается десятилетия), ему удалось уговорить Женю не идти дальше на Москву. Для чего? Для того, чтобы получить политические очки.
