РСМД :: Ливан на грани катастрофы: чем грозит миру новая ...

Вечером 30 сентября Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ) начала наземную операцию в Ливане. По сообщениям местных журналистов, израильская бронетехника пересекла границу у города Метула, а армия Ливана отходит на новые рубежи. Наземная операция началась спустя неделю постоянных обстрелов и бомбардировок ливанской территории израильскими военно-воздушными силами. Налеты авиации уже унесли жизни нескольких сотен человек, включая лидера шиитского движения «Хезболла» Хасана Насраллы, еще более тысячи были ранены. Эти события уже окрестили третьей ливанской войной по аналогии с конфликтами 1982 и 2006 годов. Однако до недавнего времени премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху не спешил говорить о полномасштабной войне: авиаудары он называл «упреждающей операцией» для защиты северных регионов страны от опасности с территории Ливана, а теперь в Израиле говорят о необходимости создать 20-километровую буферную зону. Почему Израиль именно теперь решил ликвидировать верхушку «Хезболлы» и почему масштабная война в Ливане почти неизбежна, «Ленте.ру» рассказал востоковед и программный координатор Российского совета по международным делам (РСМД) Иван Бочаров.

Практически вся верхушка «Хезболлы» ликвидирована за последние дни, в том числе лидер организации Хасан Насралла. Что будет с ней дальше?

По «Хезболле» действительно был нанесен ощутимый удар. Ликвидировано высшее руководство движения, что нанесло «Хезболле» большой ущерб. Часть среднего и младшего командного состава была убита или ранена после взрыва пейджеров и других средств коммуникации 17-18 сентября.

В результате этих действий, безусловно, нарушилась координация в организации и ее управляемость. Можно вспомнить, насколько интенсивными были обстрелы территории Израиля после гораздо меньших ударов. Так, в июле-августе «Хезболла» уже обстреливала территорию Израиля сотнями ракет. Сейчас, несмотря на качественно новый этап противостояния, более существенной реакции со стороны группировки не наблюдается.

Возможно, в «Хезболле» пока еще не до конца понимают, что делать, как реагировать и управлять текущей ситуацией.

Как стоит назвать текущую фазу конфликта? В «Хезболле» атаки Израиля назвали объявлением войны…

За последние годы на Ближнем Востоке понятие «война» размывается. Стало очень трудно отделить войну от не войны.

В 2006 году было все понятно. «Хезболла» нанесла удар по блокпосту Израиля, в результате были убиты несколько человек, а еще двое оказались в заложниках. Это стало причиной начала второй ливанской войны, которая шла 34 дня и завершилась перемирием.

Сейчас конфликт более размытый. И это касается не только ливано-израильского противостояния, но и всего Ближнего Востока. В эту логику укладываются израильские удары по Сирии без объявления войны, обстрелы Иракского Курдистана со стороны Турции и Ирана. В январе этого года Иран и Пакистан обменивались ударами.

Трудно сказать, как нынешние события в Ливане назовут историки будущего. Может быть, третьей ливанской войной, а возможно, произошедшее и не будут считать войной.

Пока не началась наземная операция ЦАХАЛ на территории Ливана (интервью подготовлено до 30 сентября 2024 г. — прим. ред.), все происходящее пытаются преподнести как противостояние Израиля и «Хезболлы», а не Израиля и Ливана.

Но переброска израильских подразделений и их наземные рейды на территории Ливана могут стать новым этапом, который, наверное, уже назовут полноценной войной.

Наземная операция Армии обороны Израиля в Ливане реальна?

Да, ее вероятность возросла за последние дни. «Хезболла» сейчас максимально ослаблена в сравнении с предыдущими годами. Политическое и военное руководство Израиля может посчитать это хорошей возможностью, чтобы если не решить проблему «Хезболлы» (это невозможно), то хотя бы максимально ослабить организацию.

Это позволило бы вернуть израильских граждан в дома на севере страны. Они были эвакуированы еще в октябре прошлого года в связи с обстрелами «Хезболлы» после эскалации палестино-израильского конфликта.

Но не стоит забывать, что еще недавно наземная операция в Ливане казалась для многих не очень логичным ходом Биньямина Нетаньяху. Израиль еще не решил проблему сектора Газа: военные там завязли надолго, ХАМАС продолжает оказывать сопротивление. С Ливаном был «тлеющий фронт», и разморозка этого фронта была невыгодна ни самой «Хезболле», ни Израилю.

Сейчас, по всей видимости, Биньямин Нетаньяху решает какие-то политические задачи за счет разморозки ливанского фронта и нанесения довольно болезненных ударов по ключевому союзнику Ирана.

А уже известно, как именно командование Армии обороны Израиля будет осуществлять наземную операцию?

Вероятно, операция будет ограниченной.

Возможно, Израиль вернется к той тактике, которую он использовал в начале военной операции в секторе Газа, а именно к проведению точечных рейдов. Войска заходили на какую-то территорию, выполняли задачу и уходили на свои позиции.

Однако полномасштабное вторжение еще не предопределено. Боеспособность «Хезболлы» все же остается очень высокой. И здесь для ЦАХАЛ я вижу определенные риски.

Какие цели преследуют власти Израиля в Ливане?

По всей видимости, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху решает внутриполитические проблемы. Опыт предыдущих войн — например, войны Судного дня 1973 года — показывает, что в Израиле после конфликта может быть создана специальная комиссия, которая расследует, что пошло не так, почему были провалы и кто их допустил.

Очевидно, что теракт 7 октября прошлого года — это именно провал со стороны сил безопасности Израиля.

И я думаю, что Биньямин Нетаньяху понимает, что по завершении военных действий ему будут заданы вопросы. Возможно, он пытается набрать дополнительные политические очки за счет ликвидации лидеров «Хезболлы» и нанесения болезненных ударов по движению.

Как действия правительства Биньямина Нетаньяху в Ливане оценивает население страны?

Конечно, в Израиле не могут не радоваться ликвидации Хасана Насраллы. Он стоял у истоков создания «Хезболлы», возглавлял организацию с 1992 года и был очень важным медийным лицом всей «оси сопротивления» — Ирана и его союзников. Поэтому его устранение было, конечно, воспринято в обществе позитивно.

Но это не снимает других вопросов. По моим ощущениям, в израильском обществе особенно озабочены возвращением заложников, которых удерживает ХАМАС в секторе Газа. Эта проблема до сих пор не решена.

Израиль постоянно подчеркивает, что наносит удары по объектам «Хезболлы», но это территория Ливана. Как правительство Ливана реагирует на это?

Разумеется, правительство реагирует на это крайне негативно, потому что справедливо считает юг Ливана, где находится «Хезболла», своей суверенной территорией. Был сделан ряд официальных заявлений. Ливан обращался в ООН с просьбой содействовать урегулированию ситуации.

В Ливане сейчас очень тяжелая экономическая ситуация. Раньше его называли «ближневосточной Швейцарией», а сейчас, кажется, эту страну правильнее назвать «второй Сирией».

Ливан — это государство, находящееся на грани очень глубокого кризиса, если не катастрофы.

В 2019 году в стране случился дефолт. Экономические проблемы с тех пор только накапливаются.

Бомбардировки Бейрута и других городов негативно сказываются на экономической и социально-политической обстановке в стране. Разумеется, правительство шокировано происходящим и пытается что-то сделать, чтобы остановить Израиль, но использует скорее дипломатические инструменты.

А каков в целом формат отношений между «Хезболлой» и правительством Ливана?

«Хезболлу» вряд ли можно назвать негосударственным актором в традиционном смысле этого слова. Это не только вооруженные формирования, которые контролируют юг Ливана и действуют самостоятельно, без оглядки на мнение правительства. Конечно, они никак не согласовывали свои действия с политическим руководством Ливана.

Но в то же время «Хезболла» — это и политическая структура, которая присутствует в парламенте и в правительстве и оказывает влияние на политический и экономический курс, который проводит Ливан.

Это очень своеобразный актор, который входит в политическую систему государства, но при этом совершает действия без согласования с центральной властью. Двойственное положение «Хезболлы» во многом и привело к эскалации конфликта.

А при каких условиях в конфликт в Ливане может напрямую вступить Иран?

Полностью исключать такой вероятности, конечно, не стоит, но прямое вовлечение Ирана пока что маловероятно. Представитель Министерства иностранных дел Ирана Насер Канани сказал недавно о том, что Ливан — самостоятельное государство, которое способно само противостоять «сионистской агрессии», поэтому помощь иранских добровольцев ему не нужна.

Иран, как мне кажется, сейчас несет огромные репутационные издержки. Израиль показал, что неформальные гарантии безопасности, которые были у «Хезболлы» со стороны Ирана, не сработали, и остановить его угрозами не получается.

Но почему Иран действует именно таким образом?

Иран сам сейчас сталкивается с экономическими и социально-политическими вызовами. Там сложилась непростая экономическая ситуация, вызванная огромным санкционным давлением, которое на него оказывается.

Интересно, что в те дни, когда Ливан подвергался бомбардировкам, президент Ирана Масуд Пезешкиан выступил в ООН и заявил о намерении вернуться к ядерной сделке, то есть договориться с США о том, что с Ирана будут сняты санкции в обмен на сворачивание ядерной программы. Сейчас, мне кажется, именно это в большей степени и волнует власти Ирана.

В политической элите Ирана, конечно, есть и горячие головы, которые призывают жестко ответить Израилю, но я не уверен в том, что страна к этому готова. Прямая военная конфронтация с Израилем практически наверняка будет означать и войну с США.

Израиль, что важно, находится далеко от Ирана, и ракетные обстрелы территории Израиля, как мы видели ранее, во многом купируются ПВО, в том числе даже некоторых арабских стран, включая Иорданию.

У Ирана присутствуют силы в Сирии, но их недостаточно для того, чтобы победить Израиль.

Зато Израиль может нанести существенный урон Ирану. Мы это увидели на примере взрывов пейджеров у представителей «Хезболлы».

После их детонации в Ливане в иранском Корпусе стражей исламской революции (КСИР), по некоторым данным, начались проверки с целью выявления израильской агентуры. В Иране были очень взволнованы этой операцией.

Ведь если Израиль провел подобную акцию в отношении «Хезболлы», то теоретически ее могут провести и против КСИР, и против Вооруженных сил Ирана. Поэтому Иран всячески уклоняется от того, чтобы вступать в войну.

Как происходящее в Ливане влияет на операции Израиля против ХАМАС?

Ситуация в секторе Газа за последние несколько месяцев не сильно изменилась. Конечно, Израиль уже отчитывался об уничтожении организационной структуры ХАМАС, но децентрализация и повышение автономности отдельных подразделений часто становятся осознанной стратегией организаций, которые используют террористические методы.

Теперь основными боевыми единицами ХАМАС стали не батальоны, а более мелкие подразделения, которые продолжат оказывать сопротивление.

Да и в целом ХАМАС сохраняет боеспособность. Организация адаптировалась к новым условиям. Она продолжает контролировать тоннельную инфраструктуру Газы, удерживает заложников и вместе с тем эпизодически ведет переговоры с Израилем через посредников в лице Катара и Египта.

Но при этом у движения в последние месяцы снизилась популярность в секторе Газа. В секторе Газа люди считают теракт, совершенный ХАМАС 7 октября прошлого года, ошибкой, которая привела к разрушению гражданской инфраструктуры и смерти огромного количества мирных жителей.

События вокруг Ливана принципиально не изменили ситуацию в секторе Газа. Это, безусловно, сковывает определенные израильские ресурсы, но ЦАХАЛ пытается действовать на обоих направлениях. Однако уничтожить ХАМАС не получается, потому что это в первую очередь вопрос идеологии, а не количества батальонов, об уничтожении которых в Израиле периодически отчитываются.

Насколько вероятно расширение конфликта на другие страны Ближнего Востока?

Уже не существует того единого фронта, который выступал против Израиля в 1970-е годы, когда арабские государства устроили энергетический кризис, действуя слаженно и скоординированно. С тех пор ситуация очень сильно изменилась.

Сначала мирный договор с Израилем подписал Египет, потом Иордания, а в 2020 году сразу три страны — ОАЭ, Бахрейн и Марокко — подписали Соглашения Авраама. Переговоры также вел Судан. Даже Саудовская Аравия, которая традиционно выступает защитницей мусульман, наладила с Израилем неформальные непубличные контакты. Все это было прорывом региональной изоляции Израиля.

Теперь арабские страны скорее пытаются отстраниться от конфликта Израиля с ХАМАС, хотя на уровне риторики сохраняется поддержка палестинского сопротивления.

Атаки ХАМАС некоторые из арабских стран даже осудили: например, ОАЭ прямо сказали, что в этом виновато ХАМАС. Когда в апреле Иран впервые напрямую обстрелял территорию Израиля, некоторые арабские страны применили свои системы противовоздушной обороны.

Элиты арабских стран относятся к Израилю достаточно комплиментарно. Израиль рассматривается как потенциальный торгово-экономический партнер, способный среди прочего поделиться своими технологиями, столь необходимыми арабским странам для модернизации национальных экономик.

А если говорить еще об одном соседе Израиля, Сирии, то эта страна может поддержать Ливан?

У Сирии много собственных проблем. Правительство контролирует две трети территории страны. США сохраняют в ней свое военное присутствие. Не решена курдская проблема, а провинция Идлиб контролируется протурецкой оппозицией. В стране тяжелая экономическая ситуация.

Война с Израилем была бы для властей Сирии политическим самоубийством и, возможно, физическим, как показали недавние события в Ливане. Никакие проиранские формирования, которые находятся на территории Сирии, не спасут ситуацию.

Крайне маловероятно, что кто-то будет вступаться за Ливан.

Что нужно для мирного урегулирования конфликта? При каких условиях боевые действия могут завершиться?

Пока что я не вижу каких-то перспектив для немедленного перемирия. Для этого должны созреть внутренние условия. В секторе Газа Израиль не может добиться своих целей: ХАМАС не уничтожен, заложники не освобождены, хотя территория сектора контролируется Израилем и сложился относительный статус-кво, который уже несколько месяцев не меняется.

В ситуации с ливано-израильской конфронтацией дело обстоит совершенно иначе. Власти Израиля могут впасть в победный угар. У них получилось устроить несколько масштабных и очень болезненных диверсий в отношении «Хезболлы», ликвидировать практически все высшее руководство группировки.

В израильском руководстве, скорее всего, считают, что сейчас незачем останавливаться, и, возможно, воспринимают текущую ситуацию как лучший момент для того, чтобы существенно подточить боевой потенциал «Хезболлы».

Я не вижу, что может остановить Израиль. Еще в октябре-ноябре прошлого года Израиль опасался нападения «Хезболлы». И, по некоторым данным, в Израиле рассматривали вариант нанесения превентивного удара, но США их остановили, опасаясь, что в войну может быть вовлечен Иран. Сейчас Израиль убедился, что вовлечения Ирана, скорее всего, не будет.

И сейчас непонятно, кто и что может предложить Израилю для переговоров или хотя бы для временного перемирия.

Какую роль в конфликте сейчас играют США?

Соединенные Штаты еще в августе начали наращивать военную группировку на Ближнем Востоке. Они направили в регион подводную лодку и две авианосные ударные группы. Так они подтверждают гарантии безопасности Израиля.

США сигнализируют Ирану, что вмешиваться в этот конфликт не стоит. При этом я бы не переоценивал их посреднический потенциал. Соединенные Штаты могут предоставить какие-то гарантии безопасности, но Израиль их сейчас не особо слушает.

А что для завершения конфликта может сделать Россия?

Потенциал других возможных посредников, в том числе России, мне кажется на данный момент довольно ограниченным. Не совсем понятно, что можно предложить воюющим сторонам, чтобы они прекратили друг друга убивать.

Важным преимуществом российской дипломатии считалось поддержание политических контактов с ХАМАС и «Хезболлой». Это воспринималось как актив, который можно использовать в случае возможных переговоров этих организаций с Израилем.

Но после теракта 7 октября прошлого года в Израиле, как мне кажется, ценность этого актива уменьшилась. Это связано с тем, что позиция России отличается от израильского взгляда на палестинскую проблему.

Впервые опубликовано на «Лента.ру».

Интервью подготовлено 30 сентября 2024 г.